Мистическое самоуглубление, как и расширение научного или оккультного познания, само в себе также не содержит ключа к религиозному
постижению мира, — и оно нуждается в религиозных аксиомах откровения, лишь чрез них живым светом загораются его богатства.
Неточные совпадения
Мир является великой иерархией идейных существ, идейным организмом, и в этом
постижении софийности «мертвого»
мира лежит заслуга оккультизма [Под оккультизмом я разумею здесь не столько современный, школьный оккультизм, воспитываемый особой тренировкой, но общую природную способность человека проникать за кору явлений, особенно свойственную народам в ранние эпохи развития и отразившуюся в сказке, эпосе, фольклоре, верованиях и «суевериях».], сближающая его с ««поэтическим восприятием» природы вообще.
Мир (или
миры) для него представляет собой реальную эволюцию самого божества; божество включено здесь в механизм
мира и доступно раскрытию и
постижению методическим, закономерным путем, хотя для него требуются иные методы, нежели для изучения, напр.,
мира микроскопического.
Хотя оно имеет глубочайшее космическое значение, проникая во все глубины
мира, однако столь односторонний и исключительный космизм закрывает путь к его
постижению.
Логическое созерцание становится у него оком для
постижения ноуменального
мира (отсюда понятна вражда Гегеля к кантовскому учению о вещи в себе и ее непознаваемости, вообще резкий и патетический имманентизм его учения).
Постижение софийности
мира дает возможность, до известной степени, постигать и Софию, а в ней и через нее лучи умного света Божественного, которым сама она просветлена.
Научные понятия — экономически самое полезное и логически самое верное проникновение в
мир необходимости, а метафизическая интуиция есть уже проникновение в
мир иной, лежащий за пределами всего данного, и
постижение данного
мира лишь как частного и болезненного состояния иного
мира.